у тебя нету. Кому лучше в этом живется? Ваша картина снятая могилка с гробами, мертвый капитал. Чувилкина бугра бойтесь все — на нем быть. А там ложки нет с чашкою, ножа нету и иголки с шилом нету, топора и пилы — нет вашего дела никакого, мудрость одна. Нами окружится техника, искусство, химия. Не начального, а вечного характера жизнь оттуда не уходила. Это место Паршек занял, кричит по белому свету, не хочет ворачиваться назад, ведет всех в Природе. Истина там, куда мы все идем. Мест хватит и на это времени много. Но Паршек пока один, говорит: — ваше Мне не нужное, оно есть мертвый капитал, в ком жизни нету. У Меня, у Паршека, жизнь начальная, первая, небывалая, новая, неумераемая. Вот чего нам надо, но не дело это, которое мы сделали его хорошо. А лучше мы не сделали — у нас на это сил нет. Какие же мы есть люди? Живем в достатке, а помираем в нужде?! Мы в этом, можно сказать, ничего не сделали этакого и делать не умеем. Наше с вами незнание: все у нас есть, а сами не знаем, что будет завтра.

Желать можно много, но одно счастье пожелаю, здоровья хорошего, Учитель».

(Письмо Учителя Саше Сопроненкову, москвичу).

5.  Я приехал в город Пушкино под Москвой, 21 февраля 1979 года, там встретился с киносъемщиками. Они приехали с военного дела, с оборонами, с космонавтами снимать в снегу — так стоял вопрос в жизни перед Мной. Это было дело Паршека.

6.  Он пошел на все такие условия в людях, хочет Своею Идеею доказать: Он в Природе есть для жизни людей полезен, такие средства нашел, ими Он в Природе окружился.

7.   Это Моя есть найденная в Природе ясная картина, она будет нужна в людях. Это было могучее одно такое время на Кавказе, между снежными горами, по-над Белою рекою: по узкой людской дорожке Я шел, читал газету «Правда» — и в эту минуту Природа спустила свою мысль такую: а почему так это получается в людях? Они едят досыта, одеваются до тепла и в доме живут с удобствами — надо бы им жить, а они умерают в этом?

8.   И мы до сих пор не нашли такого знания, чтобы с