просил Природу, чтобы она помогла нашему русскому солдату от этого натиска избавиться. Наши русские бегут, а Паршек на эту картину смотрит — видит. Его мысль: только Он один этому поможет. А сам пробрался встретиться с каким-либо высоким начальником.

10.  Нашу улицу немец штабом занял: ее бечевой окружили, не давали ходить русским. Я туда, к этой 'бечевке. Немец стоит, говорит мне: «Ком пан!» — Меня повел в штаб к Паулюсу, он там стоял у Спрыткиных. Немец меня, как такового, привел в штаб, а там русский немец, он меня знал, им за меня рассказал. А тут документ подтвердил.

11.  Я им, как немцам, такой русский человек понравился. Паулюс попросил, чтобы я ему что-либо такого в жизни рассказал. Я ему, как немецкому генералу, про свое сделанное мною, про закалку-тренировку так красиво изложил. Он улыбнулся: «гут пан!».

12.  Я вижу его ко мне такую радость, прошу чтобы он мне мою просьбу своим шрифтом написал, а гербом печатью приложил. Так он по-моему и сделал. Я как атомою владел в ихнем режиме. Когда я эти данные получил, то тут же оказался над германской армией победитель.

13.  Везде и всюду я не боялся между солдатами немецкими выступать. Я говорил им, что они оставались в проигрыше. Я был в этом уверен думать о сталинской победе. Так оно Природою делалось. Я действовал через переводчика: мне хотелось их опутать. Моя история такая: прогнать их со своей земли, но техника была такая, которую не сдержать. А Природа недаром меня заставила с ними разговаривать. Взялся воевать, а сам у этого человека спрашивает, кто победит врага.

14.  А солдаты немецкой армии, как младенцы, его окружили, не знали, что у него спросить. Он был силен в этом с ними в столовой встретиться, вел свой рассказ. Они кричали: «Гут!» А Паршек знал за что это делалось у них, сам себе говорит: — будет всем «гут пан!» эту ночь.

15.  Меня офицеры пригласили в Берлин. Я не отказался, а поехал с вербовочными — взял на себя такую миссию, только надеялся на Природу, она была за меня. А у офицеров одно народилось на мою поездку: предвратили, не дали ехать дальше. В дороге к нашему составу прицепили вагон с офицерскими шинелями, где я спал. Я когда вел с немцами разговор по части приезда в Берлин — чтобы я взял шинель для того, чтобы себя показать ихним человеком. Я эту