мую в Природе всех борющихся за свое право людей. Сама девушка после убеждения за это была наказана судом, за ее заблуждение о Господе, как ей Его рисовали. Она отбыла наказание и вернулась. Встретилась с Ивановым Порфирием Корнеевичем; прежде чем встретиться, написала Ему письмо о встрече.
Я, Катя говорит, думала, что Учитель — Господь с неба, раз Он ходит не так, как все. А когда я с Ним встретилась и говорила с Ним, то я сделалась перед Ним другая: маленечкая девочка, которая закончила 10 классов, понимала. Он у меня за все расспросил, а впоследствии сказал: сама виноватая, учили тебя неправильно; но нечего прошедшее вспоминать. Если хочешь быть Моей Идеи подражателем — частично рассказал о ней.
Я Его поняла так, как никто не понимает; Его грамота слабая, но мудреная, ни у кого такой мысли не было, я не встречала — человек новый совсем и разбирающийся с историей. Недаром Его назвали люди Учитель. У меня такого родного отца не было, как я в своей молодой и девичьей жизни повстречалась. Это меня Природа такую нарушительницу — перед судом народным я стояла, а у меня судья как у цветка молодого, раннего, весеннего спрашивал: «Не заблудилась ли ты?» Как он меня просил, умолял чтобы я в то время отказалась — а я со своим упорством, незнанием получила за это все срок. Все просидела — это меня не воспитало, никто не нашелся своими словами доказать, что это, чему я придерживалась, неправда.
А когда я встретилась с Учителем, то Он мне прямо сказал: — Если бы ты Меня знала так, как тебе пришлось разыскать в Природе человека, кому ты чтобы поверила, как истине одной из всех.
Катя с мыслию Учителя согласилась и назвала: «Дорогой Учитель, пришлось пережить». Учитель мне говорит: — знаю Я Сам, но то чего было, его не вернешь — оно уже умерло. А вот сейчас между Мною и тобою, это между женщиною и мужчиною лежит сознательность, любовь не через какие-либо особенности, а между Учителем и Катею — неумераемое дело.
Учитель с Катею договаривается, чтобы она сделалась для Учителя правою рукой, как понимающая Учителя и помогла в Его одной писанине. Мне Учитель сказал:— от тебя не надо ничего, ты Мой будешь от всех ученых подражатель. Учитель с нею говорил за дело Ленина — он был теоретик и