ваться сажусь играть в карты на деньги. И я проиграл все деньги, полученные под сырье.
24. Хотел я выйти из этого положения перепродажей семечек: собрал деньги со своего села и поехал к евреям в Гомель. Но меня и здесь надули, не доплатили. Вернувшись домой, я старался не отдать свои деньги отцу, но дело дошло до скандала, до драки, — и деньги отец у меня отобрал.
25. Кожсиндикат меня не посадил в тюрьму, но деньги хотел получить с меня судом. У меня, кроме жены и детей, не было ничего — все хозяйство было отца. Делать мне ничего не оставалось, как идти работать на производство. Я поступил на станцию Лихую чистить паровозам топки. Работа тяжелая и грязная, но я с этим не считался, ведь я должен 475 рублей — сумма и небольшая, но достать ее было негде.
26. В то время хлебороб жил богаче рабочего-производственника. После истории с семечками, отец меня официально выгнал: ты не участник в хозяйстве, иди и живи как умеешь. Меня больше всего держал за руки долг, поэтому я пошел на вредную работу: мне Необходимо было расплатиться с Кожсиндикатом.
27. Проработал я лето и не видел ни дня свободного, забыл все приметы Природы, а долг так и числится за мной. Пришло время горячей уборки хлеба, урожай был такой сильный и у моего отца я все силы клал, чтобы помочь ему, несмотря на то, что он не считал меня за своего семьянина. Я работал подряд две смены, а после работы ехал в хутор к отцу помогать, чтобы он ни в чем не имел нужды.
28. Осенью я опять явился к отцу, решил: довольно себя мучить. Долг так и числился за мной, суд понял, что с меня нечего взять и присудил отцу расплатиться из своих средств, и дали ему год принудработы с лишением свободы. Отец подал жалобу, что не он расходовал эти деньги, а сын, не имеющий никакого хозяйства. С отца сняли судимость и уплату долга.
29. Кончилось лето, и опять каждый ищет работу. Мне отец разрешил продать свой гулевой скот в городе Шахты, чтобы я научился торговать. В Шахтинской ГОФРО я взял патент на право торговли. Я поехал туда не просто так, от нечего делать, а по делу. В хуторе у нас не было школы, и своих братьев я определил недалеко от Даниловки в Чурилинскую школу. Сын мой Андрей учился там же у частного-