говорились — и помещение будет для этого приема предоставлено». И вот собирается Учитель ехать, а Ульяна Федоровна, жена Его, дает Ему денег 1600 рублей — купить на них корову. В это время в Кировограде играли чью-то свадьбу, куда пригласили и Учителя. Он дал молодым 50 рублей. И после свадьбы председатель сельсовета все переменил: сначала разрешил, а потом передумал. И тут же приходит приказ Учителя забрать за то, что очень большая очередь к Нему на прием людей было много. А в то время Учитель брал вознаграждение за труд для содержания своей семьи. Тут и налетели на Его и обнаружили 1600 рублей на покупку коровы. Наверно так надо тому быть. Забрали Учителя и посадили. Председатель отказался от своих слов и решения — и все отказались. Одна женщина приезжала для поддержки Учителя — Он ее мужа поставил на ноги, но кто мог ее послушать? — да никто! Отвезли Учителя в Кировоград, а оттуда — в Одессу. Поехала туда я и Мария Матвеевна Аралушкина. А у нас, как у латыша: только одна душа, денег только на дорогу да Учителю на передачу. Приезжаем мы в Кировоград, а нам говорят, что Он находится в Одессе: что делать? Пошли мы к прокурору, он нам дает записку о том, что Иванов П. К. находится в Одессе, в психбольнице. И поехали мы в Одессу; приехали, разыскали эту больницу, нам говорят: «Да, есть такой». Просим дать свидание, а нам в ответ: «Без допуска нельзя!» Мы купили один килограмм абрикосов, денег на дорогу оставили, чтоб назад доехать. Просим, умоляем санитарку: «Возьмите, хоть абрикосы дайте старику». Она говорит: «Хоть Он у нас и недавно, но хороший старик. А взять не могу — меня выгонят с работы». Так и не получилось. Пошли мы к прокурору, попали к нему в конце рабочего дня. Впереди нас шла к прокурору женщина, красиво одетая, туфли на высоких каблуках. А у меня было тогда одно единственное платье, сама была очень худая, руки от земляной работы в огороде все черные, пальцы потрескались — из них кровь бежит. И я говорю Марии Матвеевне: «Эта женщина культурная пошла, а с нами прокурор и