6.  Я хоть и был в тылу белых, но всегда старался чемлибо помешать белому офицеру; у меня являлось желание отомстиить за всю их неправду. Я много и крепко помогал подпольной организации и старался, чтобы этого не заметили те, кто помогал капиталу.

7.  Я ушел с шахты и занялся опять торговлей. Однажды переходили мы границу между корниловцами и большевиками в Бахмуте после ночного налета красногрвардеицев, и меня задержали белогвардейцы и хотели меня расстрелять, но благодаря женщинам, которые шли со мной, меня не расстреляли — они упросили.

8.  За время торговли я много ходил пешком, и все хутора и села стали для меня родными. Ходили по линии фронта: белые вывесили белую ленточку, красные — красную. Это были наши; кто кровью завоевывал свое право.

9.   Нам посоветовали они пройти в более безопасном месте, так как скоро будет бой. И по нас строчили белые из пулемета; мы побежали по глубокой балке, вышли на равнину и увидели офицера на лошади в развевающейся бурке. Резким голосом он кричал: «о Тварищи, вперед!» Я не мог удержать слез, а в душе говорило, что это — наше родное.

10.  Жена моя Уляша крепко просила меня, чтобы я от нее не отрывался. А жизнь была какая-то разбитая, неопределенная: жили как придется. Даже деньги, и те ходили разных видов: украинские, царские, большевистские, — кого придерживаться, сам Бог один знает.

11.   Что творилось в стране, и разобрать нельзя. Где угодно можно встретить фронт, бои; и погибнуть можно ни за что, ни про что. Кто-то донес в село весть, что меня расстреляли, — большое горе моей молодой жене Уляше. А я в это время держал путь в тыл России, в Харьков, чтобы пробраться за дешевой мануфактурой. По пути встречалось много неприятностей, часто по нас стреляли из артиллерии кадеты, но на наше счастье снаряды не разрывались. Казалось, я не вернусь отсюда живым.

12.  На Украине, как и в России, проходила ужасная шумиха. Были большие в командовании измены: много генералов мешали, особенно были Корнилов, Деникин, Колчак, Юденич и Шкуро. Все они не хотели советскую власть, у них в голове своя была политика, свой военный режим. Также свирепствовал Гетман, и также развивал свою идею Пет-