жребий, и он выпал на мою фамилию. И назвали этот хутор Ивановкой. Начали строить хату из самана, а крыли черепицей. Рос в своем деле мужик, я тоже как и все в этом возрастал.
16. В 1924 году скончался Владимир Ильич Ленин. Он умер из-за своего труда: трудился на народ, и он же его убил. Тяжело было потерять навеки такого человека.
17. Свою новую жизнь при индивидуальном хозяйстве я расширил так, как и не думал: чего бы я ни посеял, все росло и давало высокий урожай; не жизнь, а прямо счастье.
18. Везде были неурожаи, и к нам на хутор приезжали закупать зерно. Скотом мы тоже не бедствовали, не только зерном: были у нас красивые лошади, которых никто не мог обогнать; их брат привез из Воронежа. Многие хуторяне смотрели на нас обозленно: ведь наша семья по приезду на новый хутор была беднее всех, и вдруг мы зажили богаче их. Наша семья нажила это честным трудом, — все мы трудились как никогда и своим трудом хвалились.
19. Этот труд заложил отец, как глава семьи, да я, как старший сын. У меня была жена, да двое рожденных сынов. За это время я научился ухаживать за скотиной, умел хозяйствовать.
20. Когда живешь в достатке, то хочется еще лучшего. Привычка к наживе брала свое, и я занялся торговлей винограда. Еще при переезде мы с Конкой купили по обрезу. В один день выехал я на базар с виноградом, а обрез лежит на подводе. Миллиционер заметил и забрал меня, присудили меня к шести месяцам принудработы, но весь грех покрыли деньги.
21. Кроме винограда я стал торговать вином. «Выпить я не любил», так что беспросыпно был пьян. Вино я возил повсюду продавать: на Сорокин рудник, Изварино и даже на конный завод в совхозе.
22. Меня не покидала мысль выучиться чему-либо постоянному; я знал, что торговля — дело временное. Поступил я в Кожсиндикат, получил под отчет деньги и поехал собирать кожсырье: пушнину и щетину. Я сам своим деньгам хозяин, куда хочу, туда и дену. Я втянулся опять в нехорошее дело — играть в карты.
23. Часто я встречал своих старых друзей шахтеров, «ни встречали меня как богача, и я перед ними позавидо-