бил вольно проходить, а не так чтобы Его сжимали, так сказать прижимали. А я дал Ему такую ласку: пробежит по коридору, успокоит Свою душу. Что с Него можно брать? И Он все время писал, я когда дежурил — Он поздоровается. Это «стребануть»— значит, пробежать по коридору туда-сюда. Это для Него радость. Ведь в заключении находится человек, Он любил что? Конечно, не унижение, ничего такого. Он говорил все такие слова, которые по медицине. Я не понимал. Так вот, у одной медсестры на руках была экзема и течет все, не заживает. Просят Его, была врач Лидия Дмитриевна, старая врач, и старшая медсестра Римма, они к Нему обращаются: «Гражданин Иванов, ты бы помог ей». А Он говорит: — пусть ко Мне обратится — Я все сделаю. Через три дня у нее на руках ничего нет, никакой экземы. Сама же эта медсестра ничего не понимает: сколько лет мучилась — а тут ничего нет. У одного больного флюс распух, он тоже обратился, и Иванов его вылечил. Он многим помогал. Обратите внимание: Иванову даже из-за границы по Красному Кресту шли посылки. Перечень их был в бухгалтерии. Это было после войны, году в 65-ом. Я проработал в больнице 27 лет. Много посылок из-за границы: колбаса, разные конфеты, бананы, орехи — самое лучшее питание. Я помню, Алмаз Резаевич работал уже вместо Анны Ивановны. А потом на место Главврача Бутенко взяли. По ночам Порфирий Корнеевич много писал что-то в тетрадях, а Алмаз их забирал. Спал по-всякому, но мало, — отдельная палата была, один Он писал. Он деньги брал через бухгалтерию. Телевизоры поставил, больным раздавал. В 7-м и в 5-м отделениях телевизоры на эти деньги поставил; посылки присылали — всераздавал. Иванов ночью писал, находил время отдыхать и культурно обращался, самое главное Он всегда в движении. Он всегда был веселым, всегда разговаривал на разные темы. Относились к Нему хорошо. Я разговаривал с Главврачом, он говорит, что Он заболел и они вылечили его лекарствами. Сам Он не принимал ничего, никаких лекарств. Из Москвы позвонил Косыгин, чтобы Его