коммунисты, агрономы, председатели колхозов, заготовительная система, директоры МТС и сидели между ними воришки да заблудшие религиозные люди. Словом, я один между ними такой, с кем начальство считалось.
19. Я день стою, когда кушаю, а когда не кушаю — вечер на колеса — я в постель. Мне на это амнистия была. А вот людей разделили, их такую ценность, — между коммунистами и такими простыми людями. Я всех по косточкам пересчитал.
20. Хорошо тому жилось, у кого была передача, а у меня — никакой; ели все имеющееся колхозом, знали все своих, но чужие издалека смотрели. Я только не молчал, им сказал на их свободную команду. Как им приходилось устраивать свои совещания в ночное время.
21. Это же было в 1937 году. Я и тогда свои силы имел, меня Природа хранила. Я с такою мыслею не переставал думать и делать.
22. Когда я не кушал, меня все жалели и приглашали к себе за стол — я не садился. А когда привел себя в порядок, оделся — на мне человеческая форма, красотою хвалился между ними. Я к ним со своею жадностью, которую развил в этом деле сам, и хочу чтобы они своим достатком поддержали. А у них сменилась ихняя ко мне жалость, — я для них был не свой. Поэтому они — не я, а я — не они.
23. Их на двор при семнадцати градусах в трусах никого не выводили, а меня для какой цели — а выводили. Сами начальники из колодца воды таскали и лили на голову. Волос замерзал — тело парило паром, где силы брались. Я не мог и тогда с этим делом сам разобраться, что за такое дело было на мне, — и также на другом?
24. Секретарь коммунистической партии райкома Кононов кушал хорошо и много. У него живот часто беспокоил. Он изложил свое желание проверить силы мои на себе. Вот это уже мое дело.
25. Я должен этому обиженному Природой человеку, кто с просьбой обратился ко мне. Он хочет узнать на мне мою правду, смогу ли я ему помочь, чтобы у него не болел живот. Медицина не в силах. Я ему пообещал сделать на нем эту свою практику, которой он поверил.
26. Я ему говорю: — слушай, в Природе две стороны: хорошая и плохая. Чему ты придерживаешься? Мне говорит секретарь: «Как и все, к хорошему». Значит, будешь болеть до тех пор. Я ему рассказываю про плохую сторону. А ее на-